19 октября, 20:00
"Концерт для двух солистов и электронного оркестра"
Вход - 250 р
Вот уже почти два года дуэт Быстров-Лапин занимается музыкальным исследованием
"демаркационной зоны", пролегающей между такими жанрами, как свободная импровизация,
экспериментальная живая электроника и современная академическая музыка.
Новая программа дуэта, получившая название "Концерт для двух солистов и электронного
оркестра", лишний раз подтверждает уникальность их звукового мира.
Тропу звуковой революции (тем более в России) иногда бывает совсем непросто разглядеть,
однако оба музыканта идут по ней, не сбиваясь:мультиинструменталист Владислав Быстров
давно уже живет в Германии, а пианист Алексей Лапин тесно сотрудничает, в частности, с
немецким саксофонистом Франком Гратковски, и их последний совместный проект для Leo
Records " Rimsky-Korsakov. Crosswise"был записан не где-нибудь, а в Кельне.
Способны ли мы перевернуть наши представления о музыкальной гармонии, тональностях и
вообще о звуке? Оба музыканта играют со всем этим весело и непринуждённо. Новая
концертная программа выстраивает мост, соединяющий принципиальных авангардистов
Штокгхаузена и Лигети; "конкретную музыку" Булеза и Ксенакиса; а также оригинальные
экспериментальные композиции созданные Быстровым на легендарном синтезаторе "Synthi-
100" в период обучения электронной композиции в Гамбурге.
Результат, впрочем, не сводится ни к канонам фри–джаза, ни к игре с музыкой
вышеперечисленных, но, так или иначе, прямо указывает на то, что дуэт Быстров–Лапин в
довольно узком кругу нового джаза не замыкается.
Вот например конгениальное описание музыки Шенберга: «как будто бы Малер писал
расплывающимися чернилами на мокрой нотной бумаге». И «Концерт для двух солистов и
электронного оркестра» в таком случае – это что-то похожее. При этом «расплывшиеся»
пятна – не только (а может, и не столько) кластеры рояля, разрастающиеся до секундовых
интервалов параллелизмы, сколько духовые инструменты Быстрова вместе со своими
электронными «призраками» – семплированными звуками синтезатора, выстроенные в
продуманную композицию, где филигранные импровизации музыкантов накладываются на
пост-индустриальные звуки (то как какие-то космические QSS, то ли просто не выключенная
сигнализация под окном; помните, как Джон Кейдж просил пошире открывать окна
концертных залов?), бурдон, остинато. В любом случае: звучит весь «внутренний и внешний
Космос», снова звуковой мир раздваивается на акустику и электронику. И конфликт между
ними обостряется, борьба идет с переменным успехом; она переносится из условного
концертного зала в «пустыню» в кавычках – не в Сахару и не в Гоби, а в туда, где согласно
русскому классическому словоупотреблению, «пустыня (=Космос) внемлет Богу и Звезда с
звездою говорит») – почти что акустическая, почти что оркестровая красочность при помощи
того же processing’a.
В качестве эпиграфа о работе с аналоговым синтезатором такого класса как нельзя хорошо
подойдут слова композитора Эдуарда Артемьева: "Я считаю, что композитор, работающий
для синтезатора, обязательно должен преодолевать инструмент, то есть открывать то, что не
выложено на поверхности, тогда будет качественный скачок. А сейчас подход к синтезаторам
примитивный, массовый — ткнул кнопку, и всё. Так его использует попса. А ведь это
совершенно грандиозная машина, клад такой, что в нём копаться и копаться, перспективы
огромные заложены. А большинство обладателей совершенно уникальных синтезаторов даже
не вникают в инструмент, им просто некогда — опять коммерция."
Один из таких синтезаторов находится в Люнебурге, Германия, в Европейском центре
электронной музыки, где Влад Быстров записал огромное количество генерированных звуков
и секвенций и с помощью которых были частично созданы композиции, а также идея livemixing
для выступления двух солистов.
Синти-100 (Synthi-100) выпускала английская фирма EMS (Electronic music Studios) c 1974
года. Всего было собрано около 30-ти экземпляров. Стоил он 25 000 долларов (сейчас он
стоит в разы дороже). Построил его русский по происхождению инженер, потомок князей
Долгоруких - Петр Зиновьев. В Москве на фирме "Мелодия" проводилась выставка мировых
достижений в области музыкальных технологий. Там был представлен и Синти-100. К
композитору Д. Шостаковичу пришла целая делегация композиторов с просьбой написать
письмо советскому премьер-министру Косыгину о целесообразногсти приобретения этого
инструмента. Косыгин письмо подписал, и Синти-100 привезли в Москву. Установкой
синтезатора занимался сам Петр Зиновьев и несколько других инженеров от фирмы EMS.
Ведь синтезатор обладает весьма внушительными размерами, являясь инструментом сугубо
стационарным. Чем-то он напоминает огромный письменный (или компьютерный) стол, под
которым находилась двухмануальная (то есть верхняя и нижняя) клавиатура. По сути, он
объединял в себе три синтезатора VCS 3 ( которые также выпускались этой фирмой). Для
производства звука в синтезаторе задействуются 12 генераторов (для сравнения - синтезатор
Минимуг обладает тремя генераторами) . Генераторы Синти-100 были фантастического
качества. Также в конструкции инструмента использовался компьютер, маломощный по
сегодняшним меркам, но уникальный для того времени. Кроме того, в нем уже тогда был
цифровой секвенсор, способный запомнить и воспроизвести 256 шагов.